Александр Мурашев
Северные области Приамурья имеют многовековую историю освоения их русскими. Свидетельства 40-х годов XVII века и более ранние сведения по этнографии и географии этой области доказывают, что в XVII веке интерес к северо-восточной окраине России приобрел у населения устойчивый характер. Продвижение русских на восток – в Приморье и на нижний Амур – следовало бы расценивать как естественную юго-восточную составляющую единого процесса освоения сибирских земель в XVI - XVII веках.
Нижний Амур в культурном слое прибрежной части и даже в предгорьях Сихотэ-Алиня таит в себе немало исторических свидетельств раннего присутствия здесь русских, а также следы их более поздних поселений. Известны случайные находки предметов религиозного культа христианства, относящихся к XVI - XVII векам. Населением обнаруживаются каменные ядра, части конской сбруи и доспехов чжурчженьских воинов, предметы утвари, наконечники стрел и каменные орудия неолита.
Эта территория в 1 тысячелетии н.э. была подвластна древнетунгусским государственным образованиям: мохэское (мукрийское) царство Бохай (698-926гг.), чжурчженьская Аньчунь-гурань, т.е. «Золотая империя» (1115-1234 гг.) В дальнейшем исторические катаклизмы изменили облик этого края, а первые русские землепроходцы и переселенцы встретили на окраинах России разрозненные племена – осколки древнетунгусских империй. «Никаких признаков общественного устройства в них не замечено… Даже китайские идолы не проникли сюда»,- писал в XIX веке М.И.Венюков о более южных областях Приамурья и Приморья, но это в еще большей степени характерно для северных и северо-восточных окраин. Можно предположить, что в X - XIII веках туземное население региона имело значительную по тем временам плотность.
Первая волна переселения на нижний Амур относится к 1858 году. В то время были основаны город Софийск, Хабаровка, Казакевичево и другие населенные пункты, многие из которых сегодня не найти на карте. Начало XX века ознаменовалось очередной волной прилива переселенческого движения, связанного с аграрной реформой П.Л.Столыпина, дававшей переселенцам значительные льготы. История неумолимо демонстрирует нам, что упадок ремесел и разложение всегда искусственно организовывались неумелым или неразумным администрированием. Когда население получало вместе с государственной поддержкой свободу самодеятельности, наступал период расцвета. В 1907 году только в Приморскую область прибыло 61722 человека. В 1906-1907 годах ежегодно в край прибывало от 30 до 70 тысяч переселенцев (по работе краеведов Л.Вострикова, З.Востокова). Это ставило перед Переселенческим управлением задачу исследования новых территорий, пригодных для ведения крестьянских хозяйств.
В 1909 году в северную область Сихотэ-Алиня было направлено две экспедиции. Известный исследователь края В.К.Арсеньев пересек Сихотэ-Алинь в истоках реки Средний Уй по перевалу, названному им Размытый, и вдоль реки Тумнин дошел до стойбища Датта. Другую экспедицию возглавил служащий Переселенческого управления М.Л. Шер. Он составил подробную схему маршрута, датированную декабрем 1909 г. М.Л. Шер обследовал область от г.Николаевска до пос. Де-Кастри. Продвигаясь от озера Кизи параллельно маршруту В.К.Арсеньева, он пересек Сихотэ-Алинь, поднимаясь одним из притоков реки Уй, и обследовал долину реки Тумнин. На схеме М.Шером обозначены удобные для заселения территории в нынешнем Николаевском, Ульчском и Ванинском районах.
У исследователей имеется не только краеведческий, но и географический интерес к этим малоизвестным маршрутам. Составляя реестр маршрутов своих путешествий, В.К.Арсеньев или его помощник, допустили оплошность, перепутали номера, под которыми значатся перевал Размытый и перевал Императорского Русского географического общества, что не согласуется с содержанием сочинений В.К.Арсеньева.
Перевал Императорского Русского географического общества в истоках рек Иггу и Дымни В.К.Арсеньев преодолевал дважды и оба раза прикреплял на перевале памятные доски с именами своих спутников. На перевале Размытом путешественник был один раз. Путешествие через Сихотэ-Алинь 1909 года не было им упомянуто в сочинениях. Впервые на эти малоизвестные маршруты мое внимание обратил почетный доктор географии ДВ НАН, военный топограф полковник Г.Г.Левкин. Он и раскрыл мне тайну появления разночтений между сочинениями Владимира Клавдиевича и архивными документами, в связи с чем, до сих пор нет на топографических картах перевала Императорского Русского географического общества и перевала Размытый.
Что же предпринять для установления истины? Самое простое и эффективное решение – пойти маршрутами первопроходцев и все выяснить на месте. Так я и поступил. Меня давно интересует история освоения необозримых таежных пространств Приамурья и состояние природопользования в центральных областях Сихотэ-Алиня. Рождение, расцвет, увядание и распад первобытных общин, родовых поместий и населенных пунктов, миграция населения в другие районы – в этих процессах, как в зеркале, отражаются исторические, политические, экономические процессы, познается реальная цена концепций, теорий и усилий вождей и администраторов.
Предстояло пройти по труднопроходимой горно-таежной местности, вдоль таежных рек и ключей, а также по вершинам центрального хребта Сихотэ-Алинь более 150 километров. Все расстояние от побережья Татарского пролива (бухта Сизиман) до Амура (пос. Быстринск), с учетом условий горной трассы, составило около 250 километров. Путь осложнялся тем, что на крутых склонах центрального хребта и в узких распадках еще лежал снег. Иногда приходилось часами брести по колено в снегу, проваливаясь по пояс в стланиках и буреломе. Опасности подстерегали на каждом шагу. С Григорием Григорьевичем Левкиным мы основательно проработали маршрут и наметили рабочие варианты переходов Арсеньева и Шера, что облегчало задачу поиска. Однако при восхождении на хребет я был ошеломлен тем непредвиденным обстоятельством, что склоны и вершины некоторых сопок оказались сплошь заросшими стланиковыми видами кедра, ольхи и березы, практически непроходимыми для человека. Древние 10-12 метровые ветви-удавы кедрового стланика извиваются и переплетаются между собой в жесткой связи с упругим рододендроном золотистым, образуя непреодолимый бастион. Шел я в одиночку, без связи, что безмерно повышало ответственность и психологическую нагрузку: не должно было быть ни малейшего неверного движения, ни малейшего неверного шага. На четвертые сутки такого пути обнаружил перевал Размытый и даже нашел древнюю звериную тропу, по которой звери мигрируют с восточных на западные склоны Сихотэ-Алиня. Именно этой тропой вели Арсеньева опытные проводники-туземцы, поскольку звериные тропы всегда самые короткие и удобные. На тропе сохранились затески более поздних экспедиций.
Труднее оказалось найти перевал М.Шера. Потребовалась еще одна неделя блужданий по вершинам Сихотэ-Алиня. Хребет представляет собой иногда весьма ломаную геометрическую линию, в которой подчас мудрено разобраться. Случалось пережидать снегопад на высоте тысяча метров, экономя скудный запас стланиковых дров, случалось «сбегать» вниз и вновь подниматься на хребет по безымянным ключам, исправляя допущенные ошибки.
Почти полмесяца меня окружала грандиозная панорама сопок, а навстречу им, из-за горизонта, вставали увенчанные снеговыми вершинами великаны. На обширных пространствах центральной части хребта, заросших мхами и лишайниками, можно было видеть дикого северного оленя-сокжоя, вышагивающего по искореженным ветром, низкорослым стланикам. Иногда взлетал роскошный глухарь, кормившийся прошлогодней брусникой, а в глубине тайги, случалось, на ближайшую ветку подсядет каменный рябчик-дикуша и примется разглядывать необычного пешехода. Медведь, напротив, остался равнодушен и позволял обнаружить себя лишь в бинокль, на значительном расстоянии.
На вершинах Сихотэ-Алиня хорошо сохранились следы исследовательской деятельности человека: вот затески, оставленные таксаторами, вот неглубокий шурф на склоне и скол камня в обнажении, оставленные геологами, на вершине обрушенная ветром площадка для теодолитной съемки – работали первые экспедиции топографов. Встречаются и загадки. Небольшой участок леса в глухой тайге, спиленного двуручной пилой и срубленного в первой четверти века,- как бы участок дороги. Кто рубил, с какой целью? Другая загадка - полностью спиленный лес на господствующих вершинах близ станции Высокогорная (гора Погибших) и на побережье в бухте Сизиман (гора с обнажением, содержащим окаменелые деревья)… Здесь располагались наблюдательные посты времен ГУЛАГа. Район богат плохо сохранившимися развалинами и остатками лагерных ограждений колючей проволокой. То обнаруживаешь нижние венцы от разрушенного временем жилища охотника, а в дальнем распадке едва сохранивший форму, ветхий капкан на соболя, то находишь древнюю тропу. Всюду, в самых глухих уголках тайги, внимательный взгляд заметит следы давнего присутствия человека. Это дает основание предполагать, что в древние времена вся территория контролировалась проживающим здесь населением, но затем, при упадке культуры, заросли тропы, тайга приняла свой обычный облик.
Край богатейшей истории, как древней, так и истории героического освоения первопроходцами, подвижниками ХХ века, к сожалению, не находит должного к себе внимания местных краеведов. В крупных поселках региона, где имеются прекрасные школы, нет даже краеведческих кружков. А молодежь, школьники естественно тянутся к природе. У меня состоялась интересная беседа с учениками на уроке географии в средней школе поселка Высокогорный. Ребята задавали много вопросов. Моей экспедиции пришлось бы несоизмеримо труднее, если бы не помощь руководителей и работников лесхозов, леспромхозов, сотрудников милиции и населения. Весьма благодарен я встреченным на реке Яй рыбакам Д.А.Гейкеру с товарищами, В.П.Котову, благодаря гостеприимству которого я несколько дней приходил в себя после столь сложного и опасного маршрута.
Бухта Сизиман – пос. Быстринск – г. Хабаровск
12 мая – 04 июня 1998 г.